Догматика, IV часть

Заключительная часть курса по догматике стала для меня кульминационной в плане открытий. Отрадно, что богословские течения, которые не являются сейчас основными в лютеранстве, поданы так, что не кажутся фальшивыми или маргинальными. Напротив, я по-новому оценил схоластику, в адрес которой прежде слышал в основном критику.

С влиянием платонизма и учения Аристотеля на средневековое богословие мы уже сталкивались в материале, посвящённом Лютеру. Это повторение совершенно не кажется лишним. Легко запомнилось слово aequivocitas -- выражение "говорить без экивоков" хорошо отражает её смысл. Хотя время схоластики прошло, она не кажется мне теперь пройденным этапом церкви, который мы можем смело оставить в стороне от своего внимания. На мой взгляд, речь о соотношении разума и веры особенно важно в наше время, притом с двух сторон. Во-первых мы сталкиваемся с критикой извне, заявляющей, что в церкви не хватает разума. С другой стороны мы сталкиваемся с критикой изнутри, заявляющей, что в теологии не хватает веры. Думаю, примирить эти два полюса -- одна из наших задач.

Полгода назад мне подарили книгу Майстера Экхарта. Несмотря на пренебрежительное отношение к мистике, я решил использовать эту возможность познакомиться с мистическим учением. Тогда же задался вопросом: встретился ли мне это имя в теологическом курсе? Читая Экхарта я не мог с ним согласиться, мне показалось, что его рассуждения весьма своеобразно опираются на Евангелие, трактуют его достаточно вольно, но уверен, многим его проповеди и в наше время оказались бы по душе.

Действительно неожиданным для меня оказалось понимание того, что и в мистике должно быть учение. Это направление казалось мне совершенно вольным, сугубо индивидуальным. В целом должен сказать, что моё отношение к мистике смягчилось. Стоит принять во внимание, что мистицизм своейственен различным религиям.

Отдельным пунктом я выделил бы значение работ Шлейермахера. Это имя уже не раз звучало прежде, но теперь его основная заслуга стала яснее, что опять же пробудило интерес познакомиться и с ним.

Не перестаю удивляться тому, что в каждом периоде церковной истории и на каждой стезе церковного опыта находится нечто актуальное на сегодняшний день. Меня вполне удовлетворяет обзорный характер материала, поскольку самое важное для меня на данном этапе -- сформировать некую общую картину, дорожную карту, согласно которой в дальнейшем можно было бы углублять свои познания. С этой задачей курс, как мне кажется, вполне справляется.

Многократно в дискуссиях как с христианами других деноминаций, так и с интересующимися христианством поднимается тема библейского фундаментализма. Проблему буквального толкования текста мы уже затрагивали в других частях курса. Возвращение к принципу sola Scriptura также является повторением материала по Лютеру, но и здесь мы смотрим уже с другим багажом знаний и под другим углом. Обратила на себя внимание информация о том, как пересмотрела своё отношение к этому принципу римско-католическая церковь.

Некоторые затруднения возникли в вопросе о вербальной инспирации.
В книге Ричля и Хайлера говорится: "Богословы протестантской ортодоксии учили, что Библия такова потому, что не только лица, написавшие ее, получали вдохновение, но и сами ее слова являются богодухновенными. Поэтому стали говорить не только о «личном вдохновении», но и о «дословном вдохновении» («вербальной инспирации»)." В моей памяти чётко отложилось, как в книге Готфрида Фогта "Чему учит Церковь" автор отвергает идею вербальной инспирации. Казалось, что того же мнения придерживался и Лютер, тем более, что он рассматривает Писание неравномерно наполненным Евангелием. Если бы речь шла о вербальной инспирации, трудно было бы говорить о том, что какие-то части Писания более ясны и больше свидетельствуют о Христе, нежели другие. Разве утверждение вербальной инспирации не свойственно как раз фундаменталистам?
Кажется, отвергает вербальную инспирацию и А. В. Тихомиров в "Догматике без догматизма":
"Теперь рассмотрим вопрос об инспирации, богодухновенности Писания, очень популярный в среде христиан фундаменталистского толка. Подлинная богодухновенность, подлинная инспирация означает не то, что в Писании нет никаких ошибок и неточностей естественнонаучного, исторического плана, и не то, что каждое его слово – безусловная истина во всех аспектах. Нет, богодухновенность есть не что иное, как воздействие на человека, на автора того или иного библейского писания откровения Божьего в Иисусе Христе. Святой Дух – это, по сути, есть захваченность человека событием Иисуса Христа."
Таким образом, отошла ли лютеранская теология от мнения отцов-реформаторов или с самого начала не утверждалось, что Писание надиктовано Богом?

UPD: У. Грудем в "Систематическом богословии" использует термин "богодухновенный" по отношению к Писанию, однако в сноске отмечает, что сознательно избегает выражения "plenary inspiration", означающего "полное вдохновение". Грудем пишет: "Бог говорил (и сейчас говорит) каждое слово Ветхого Завета, хотя Бог и использовал людей для записи этих слов." В целом же позиция Грудема кажется пограничной: она также избегает говорить о механизме инспирации, то есть мы не можем воспринимать это как "надиктовку" Писания Богом, но несомненно, что каждое слово Писания всё же явлено по воле Божьей.

Карл Барт говорит о слове скорее как о логосе, чем как о рема (если здесь уместно такое употребление и я правильно понимаю разницу). "Слово Божье — это Слово, которое Бог произносил, произносит и будет произносить среди людей, обращаясь ко всем (независимо от того, слышат они Его или нет). Это Слово Его действия в людях, для людей и с людьми." ("Введение в евангелическую теологию", К. Барт) Здесь мы также можем отбросить понятие инспирации как буквальной диктовки. Никакое Писание было бы не возможно, если бы не произошло действие Бога среди людей. Евангелист не мог просто сесть, взять перо, и слово за словом написать историю событий, которых не было, или о которых он по крайней мере не слышал от людей.

Мюллер в "Церковной догматике" чётко разделяет вербальную инспирацию и вдохновение помыслов или личное вдохновение:
"Богодухновение было не просто "вдохновением помыслов" (suggestio realis), равно как не "личным вдохновением" (inspiratio personalis), но вербальным вдохновением (suggestio verbalis, Verbal inspiration), то есть вдохновением, коим Святой Дух вселял сами слова, которые святые писатели должны были запечатлеть. Во 2Тим.(3:16) сказано, что Писание является "богодухновенным" (qeovpneusto"), и это означает, что оно обязано своим происхождением Богу, хотя оно и было написано людьми. Во 2Пет.(1:21) Апостол отчетливо провозглашает, что святые мужи, будучи движимы (ferovmenoi) Духом Святым, изрекали, то есть произносили слова (ejlavlhsan). Аналогичным образом Павел говорит в 1Кор.(2:13): "Возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого" (lalouЦmen didactoiЦ" [lovgoi"] pneuvmato"). Во всех этих фрагментах отчетливо говорится о вербальном богодухновении Библии. Ибо, поскольку слова необходимы для передачи помыслов, в самой сути вдохновения заложено то, что святым писателям были даны именно слова [которые они должны были запечатлеть]."

Мне видится в этом некоторая конфронтация с позицией Фогта и Тихомирова.

Мюллер заключает: "Все, отрицающие вербальное богодухновение Библии и заменяющие его "личным вдохновением", или "вдохновением помыслов", целиком и полностью отвергают библейское учение о богодухновенности [Писаний] и вынуждены учить вместо него лишь о некоем "освещении [озарении]", в равной мере присущем всем верующим. В результате они отменяют различие, установленное самим Писанием, - различие между norma normans пророческих и апостольских Писаний и norma normata небогодухновенных книг просвещенных догматиков и других учителей Церкви. Говоря другими словами, отрицание вербального вдохновения приводит к тому, что Библия становится обычною человеческою книгою, обладающею не большим авторитетом, чем любая другая христианская книга. Но именно эту точку зрения Библия и клеймит, как ложную и ошибочную, провозглашая себя божественным источником и критерием веры, которому все верующие обязаны своим спасением (Ефес.2:20; Иоан.17:20; Лук.16:29; Иоан.8:31,32). По этой причине мы отвергаем утверждение Хастингса (Hastings): "Богодухновенность относится к людям, а не к написанным словам" (Encycl. of Rel. and Eth., II, 589), и исповедуем вместе с Хилеем (R.M.Hiley): "Это чудесное действие Святого Духа [богодухновение] имели не сами писатели, - они были лишь Его орудиями, которым суждено было вскоре отойти, - предметом воздействия Святого Духа были сами святые Книги" ("The Inspiration of Scripture, 1885, p.50)." -- не имеется ли ввиду инбиблиация Бога, против которой как раз убеждает Фогт?

Продолжая ряд богословских мнений, можно привести слова из "Краткого курса" Эдварда Кёлера: "И Дух Святой не только побуждал этих людей, когда писть. Он также вдохновлял и тем самым управлял тем, что они писали, включая содержание мыслей, факты и доктрины. Это верно не только в отношении сведений, относящихся к нашему спасению, но также исторических событий, явлений природы, личного опыта и так далее." На мой взгляд эта позиция близка к фундаментальной, когда Библия рассматривается не только как Слово о Христе, но и как сборник достоверных (ведь они от Бога) фактов. Здесь возникает столкновение с действительностью, наукой и историей, где мы видим противоречие библейским фактам.
Кёлер настаивает на вербальной инспирации, но и она у него не означает, что люди просто записывали надиктованные слова. На мой взгляд, здесь можно говорить скорее о том, что Бог гарантирует истинность слов, написанных авторами под действием Святого Духа:
"И, как нам известно, такое вдохновение распространялось даже на слова, которые они использовали. Мы должны настаивать на дословном вдохновении
Священного Писания, прежде всего потому, что этому учит Библия, как в 1 Кор. 2:13: "Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным". Иеремии Бог также сказал в 30:2: "Напиши себе все слова, которые Я говорил тебе, в книгу". Мы должны также настаивать на дословном вдохновении, потому что иначе мы никогда не сможем быть уверены, точно ли слова, использованные святыми Божьими людьми, выражают мысли и истины Божьи. И хотя современные тексты Библии страдают от разночтений в результате человеческих ошибок при переписывании, большинство таких ошибок ясно не приводят к каким-либо последствиям, и ничто не изменяет и не разрушает единого учения Библии. "Написано по вдохновению Божию" не означает, что писатели во время написания служили просто механическими инструментами и поэтому не знали, что делали."

Интересно, что тема Слова Божия стоит у Грудема и Кёлера на первом месте, у Мюллера также в начале, а у Хемница в "Ключевых вопросах богословия", кажется, вообще не рассматривается.

На мой взгляд вопрос о достоверности каждого слова в Писании открывает также следующую проблему: стоит ли считать достоверными слова лишь оригинальных текстов? В какой степени можно судить о богодухновенности переводов? Как быть с ошибками текста и разночтениями? Если пренебрегать этим, то получается пренебрежение и богодухновенностью каждого слова как таковой.

На мой взгляд, можно проследить некоторую градацию в понимании богодухновенности Писания.

1. Деяния Бога вдохновили свидетелей письменно выразить свои впечатления.
2. Деяния Бога вдохновили свидетелей, и Святой Дух руководил ими, чтобы они письменно выразили свои впечатления.
3. Святой Дух "обеспечил", чтобы каждое слово свидетелей было истинно.
4. Бог буквально вложил каждое слово в текст, записанный авторами, словно писарями.

Последнюю крайнюю позицию отвергают, пожалуй, все, рассмотренные выше авторы, однако разница между ней и предпоследней может оказаться весьма размытой. Если только дело не обстоит так, как приводит в своих лекциях православный священник Лев Шихляров:
"Другая крайность, которую разделяют фундаменталисткие движения, например секта «Свидетелей Иеговы», считают Библию написанной непосредственно Богом, как бы спущенной с небес в готовом виде. В одном из журналов секты «Свидетелей» приведена фотография директора и его машинистки, которая подписана так: « Подобно тому, как некий босс диктует приказ своей секретарше, и та, не задумываясь, печатает его слова, так и Бог Иегова продиктовал свое Слово пророкам, находившимся в состоянии транса». В этом случае, наоборот, нивелируется библейское представление о значимости и свободе воли человека."

Хотел справедливости ради убедиться в подобной позиции Свидетелей Иеговы. Решил зайти на их сайт, но вот сюрприз: сайт внесён в реестр Роскомнадзора!

Закончу эту тему источником, пожалуй, несколько неожиданным:
"Бог и человек вместе создали текст Библии. От человека — вопросы, особенности речи и построения той или иной книги Библии. От Бога — вдохновение, мысли, содержание Писания. В тексте есть да же прямое обращение Бога к людям, то есть откровение." -- А. Кураев, Учебник ОПК, 4-5 класс. По-моему для этого уровня очень даже неплохое описание, исключающее по крайней мере фундаменталистское толкование.

Вот, пожалуй, самый свежий документ на тему богодухновенности Писания:
На последнем заседании Богословской Комиссии Церкви Ингрии был принят документ, позволяющий нам еще раз напомнить себе и окружающему миру о безусловном авторитете Священного Писания в вопросах веры и жизни. Публикует текст этого документа, в надежде, что все мы как можно чаще будем обращаться к свету Слова Божия.
http://vk.com/wall-3206428_1404

Само предположение о том, что в Писании следует различать центр и периферию, на мой взгляд, изначально ставит вербальную инспирацию под вопрос. Поэтому следует рассматривать эту проблему в церковно-историческом контексте: если понять в какой ситуации учение о вербальной инспирации оказалось подходящим ответом на внутренние или внешние вызовы (и проанализировать ситуации, в которых сейчас находятся церкви, в том или ином виде его придерживающиеся), то станет более понятно какой характер оно имеет - фундаментальный или казуальный.