Догматика-1

Из первой части курса, посвященного проблемам догматического богословия, мне показались наиболее важными и новыми следующие моменты:

Во-первых, акцент на разграничении языка (образности) Писания и его смысла - без решения герменевтической задачи, позволяющей выявить имплицитную аксиому из каждой конкретной story, зафиксированной в Библии, возможно только образное, малопродуктивное восприятие Слова Божьего. Как появился библейский текст, являющийся объектом теологической рефлексии? Из экспириенса и рефлексии рождаются идеи, которые при устной передаче становятся имплицитными аксиомами различных story. Некоторые из этих story, несущие адекватный востребованный ответ на насущные вопросы эпохи, закрепляются в устной традиции, передаются из поколения в поколение, обретают самостоятельное существование вне изначального контекста, рождают "производные", фиксируются письменно (уже на новом уровне экспириенса и рефлексии, в новых условиях), снова рождают "производные", отражаются в символах и так доживают до канонизации текста. В этом виде они попадают в руки теолога, который должен подвергнуть их анализу и проверке - выделяя story, их имплицитные аксиомы и "производные", расшифровывая языковые символы. В итоге анализа и обобщения теолог, отсеяв stories, не несущие теологического посыла, получает проверяемый комплекс взаимосвязанных аксиом в сжатой форме - если этот комплекс выдерживает проверку и критику со стороны других таких комплексов, то он претендует на место в церковном вероучении.

Во-вторых, значимым видится напоминание о том, что Библия написана на языке метафор - наш язык не в состоянии адекватно отразить реальность Бога, поэтому прямое рациональное описание Его невозможно: только метафорический язык, язык символов или умолчаний (парадокс, но о Боге, зачастую, достовернее молчать, нежели говорить!) может в какой-то мере отразить истины Откровения. Проблема в том, что метафор очень много и они не только интерпретируют, но и критикуют друг друга - Писание создавалось не "по плану", не на основании заранее согласованного метафорического "языка", в нём много историй, не несущих теологического содержания, поэтому задачей теолога является выявление, изучение и объяснение сопряженных или противоречащих метафор. Почему это важно? Потому что как только метафора укореняется в сознании, она становится фактором сознания, определяющим деятельность человека - для того, чтобы она соответствовала Божьему замыслу здесь и сейчас. Язык метафор, воспринимаемый некритически, этому, к сожалению, не способствует, приводя к формированию консервативных или фундаменталистских воззрений.

В-третьих, большое уважение вызывает принцип "Никогда не считай, что другие церкви не выполнили своё домашнее задание по библейской экзегезе!" Каждая церковь, являющаяся носителем особого варианта христианского ответа на духовный кризис, предлагает не "неправильный", а "свой" вариант такого задания, поскольку каждый устойчивый ответ каждой устойчивой церкви, являющейся носительницей устойчивого вероучения, показывает, что этот вариант является актуальным и востребованным в данном конкретном социуме, обусловленном своим историческим и культурным путём. Это означает, что ни одна церковь не может претендовать на эксклюзивность своего варианта христианского ответа на Откровение и, в первую очередь, церкви Реформации: знание принципа Sola Scriptura тоже не является признаком эксклюзивности - это, скорее, тяжелая обязанность, состоящая в том, чтобы снова и снова проверять вероучение данными современной (а не устаревшей!) экзегезы (без этого, принцип Sola Scriptura превращается в фикцию). Эксклюзивен только Бог и Его Слово, а вариативность христианского ответа - это норма, которую теолог должен уважать, даже если какой-либо вариант ответа не является "его" вариантом.

Последняя мысль, на мой взгляд, является центральной в разделе, посвященном вопросу "Является ли христианство религией искупления?". Вопрос, заданный в религиоведческом ключе (со "внешней" точки зрения), не имеет однозначного ответа и при рассмотрении с "внутренней" перспективы - даже если мы можем указать какие воззрения не являются христианским ответом на поставленный вопрос (как им не является ответ Маркиона!), то однозначный (эксклюзивный) христианский ответ не всегда возможен: на некоторые вопросы мы имеем спектр ответов, каждый из которых имеет своё обоснование, а некоторые из ответов этого спектра порождают собственные теологические традиции (как, например, воззрения Игнатия Антиохийского и Иринея Лионского сыграли значимую роль в формировании богословия греческих отцов). Иными словами, христианство - это теологическая Вселенная, в которой "звезда от звезды разнится в славе" (1Кор.15:41), где каждая "звезда" загорелась (вспоминая слова Пауля Тиллиха) от глубокой безусловной захваченности тем, что действительно затрагивает теолога.